Натали уже истерзала свои
часы, крутя их на руке, - шел
шестой час, а Сорин все еще не
позвонил.
"Надо что-то
предпринимать" , - подумала
она, берясь за телефон.
- Алло! Сергея Николаевича
пригласите, пожалуйста. Это
Тропинина, частный детектив.
Как, уехал? Когда? Минуты две
назад? Велел передать, что?
Говорите громче. Заедет за
мной? Поняла.
Через двадцать минут в
агентство вошел Сорин, зло дымя
трубкой.
- Ты едешь с нами? - спросил он
без лишних предисловий.
- Да, только на своей, - не
задумываясь, ответила Натали.
- Где эта заимка?
- У Рыбацкого поселка, за
старыми горкомовскими дачами.
- Может, со мной в БМВ поедете?
- Поеду. Это же голубая мечта
моего детства - прокатиться на
БМВ. Только ты оперативней, - не
без доли иронии согласился
Сорин и вышел из агентства.
Собрав бумаги со стола и
запихнув их в сейф, Натали,
щелкнув общим рубильником,
выскочила на улицу. Сорин уже
отправил дежурку и стоял около
её машины:
- Быстрее нельзя?
- Есть, быстрее, - картинно
козырнула Натали, ныряя в свою
бээмвуху. Сорину же лихой
нырок, в стиле Натали, явно не
удался - больно ударившись
коленкой, локтем и затылком
одновременно, он не знал, что
потереть в первую очередь.
- Лилипутская техника. Где ты
взяла такую?
- Дядя подарил.
- Так я тебе и поверил.
- Ваши проблемы. Лучше
пристегнитесь. Ремни
безопасности нам не помешают. -
И машина рванула с места так,
словно ею выстрелили из ружья.
- Жаль, у меня нет мигалки, -
посетовала Натали. - Если не
секрет - почему так долго ждали
Камила?
- Ты думаешь, дело
"белошвейки" у меня одно?
Пока то да сё, смотрю, уже
семнадцать. Насыров не
подъехал. Звоню на заимку -
тишина. Звоню Френкелю - не
отвечает. Надо было арестовать
этого "композитора", и
душа была бы спокойна.
Лавируя среди машин на
предельно допустимой скорости
и почем зря ругая светофоры,
Натали наконец выехала на
тракт и тут уж дала оторваться
своему "немцу". Сорин
дымил трубкой и, презрительно
поглядывая на спидометр, всем
своим видом демонстрировал
полное равнодушие к
опасностям.
Бешеная гонка не оставляла
места для разговоров.
Детективы сосредоточенно
смотрели на стремительно
набегающую дорогу, шаря
глазами, как пеленгаторами,
выискивая на ней малейшие
неровности. В эти минуты они
думали об одном, но каждый
по-своему. Натали давила на
"гашетку", словно искупала
свою вину перед матерью Камила;
Сорин материл судьбу и
"безмозглого шофера",
из-за которого ему приходится
после честно отработанного
трудового дня сломя голову
мчаться неизвестно куда и
неизвестно зачем.
"Уазик" со Славой и
Пронькиным безнадежно отстал.
Его несчастные пассажиры
безбожно чертыхались, летая из
угла в угол скачущей на ухабах
дежурки, вопрошая друг друга -
когда же это кончится, если
кончится вообще? Петрович же,
наоборот, словно оракул,
беспрерывно предсказывал, что
это может кончиться в любую
минуту, и вообще сомневался,
сможет ли его "антилопа
гну" пережить этот удар
автопробегом по бездорожью:
- У меня машина нежная, как
скрипка. Она даже при езде по
асфальту может рассыпаться, а
тут Париж-Дакар какой-то.
После бывших казенных дач
пошла глинистая грунтовка,
местами изуродованная
тракторами и прочей
вездеходной техникой. Изредка
попадались встречные машины.
Пару раз ударив машину днищем о
колдобины, Натали сбросила
скорость. Пересекая очередное,
еще не вспаханное поле, она
указала Сорину рукой на
горизонт:
- Смотрите, Сергей Николаевич,
дым.
Над верхней кромкой
надвигающегося леса виднелось
размытое черное облако.
- Да, что-то горит, - угрюмо
произнес Сорин. - Сколько
проехали?
- Почти сорок.
- Значит, осталось еще шесть.
Поднажми. Ох, к не добру этот
дым.
Натали поднажала.
Лесная дорога была чуть лучше.
Мелькающие деревья создавали
иллюзию скорости, но до заимки
они пропилили еще почти десять
минут.
Внезапно открывшаяся панорама
лесного озера была
великолепна. Смешанный лес
подходил к самой воде. Могучие
сосны и развесистые березы
слегка покачивались от порывов
ветра, налетающего с голубой
глади огромного озера. Дорога
уходила влево, на Рыбацкий, а
справа, окруженный высоким
забором из необрезной доски,
догорал дом-пятистенок.
Широкие ворота были
распахнуты. В глубине двора, у
самой воды, стояла пожарная
машина, подавая воду в
брандспойты, которыми ловко
орудовали несколько пожарных.
- Кажется, приехали, - сказал
Сорин, вылезая из машины.
Один из пожарных подбежал к
детективам:
- Вы хозяева?
- Нет. Мы из милиции. Майор
Сорин, - пробурчал следователь,
предъявляя удостоверение.
- Понятно, - кивнул пожарный и,
не взглянув на соринскую ксиву,
побежал на помощь коллегам.
- Что ему понятно, если мне
самому еще ничего не понятно? -
заложив руки за спину, ворчал
вслух Сорин, оглядывая двор,
захламленный остатками
каких-то сельхозорудий. И
вообще заимка больше
напоминала заброшенную МТС. По
пожухлым траве и листьям
рябины в радиусе примерно
десяти метров от пожарища
можно было догадаться, что дом
сгорел быстро, разом выдохнув
большое количество тепла. От
него остались только горящие
нижние венцы и сиротливый
остов русской печи с трубой,
кажущейся без крыши непомерно
высокой.
На почтительном расстоянии от
дома стоял белый
"мерседес", говорящий о
том, что это горела
действительно заимка
Павловского. Складывалось
такое впечатление, что его
кто-то заботливо откатил
подальше от пожара.
Тем временем Натали, оставив
все свои переживания на потом,
рьяно взялась за дело. Осмотр
она начала с дальних подступов:
подойти к дому еще не было
никакой возможности -
нестерпимый жар и клубы дыма,
поднимаемые струями воды,
стояли стеной. Хотя искать у
дома какие-то отпечатки обуви
не было никакого смысла -
сноровистые пожарные,
наскакивающие на огонь то с
одной, то с другой стороны,
чтобы он не перекинулся на лес,
все утоптали и залили водой.
Несмотря на все их усилия,
огонь упорно доедал остатки
дома. Натали подошла к
"мерседесу". Попробовала
открыть дверцы - не получилось.
Навалившись на капот, она
заглянула в лобовое стекло, так
как боковые окна были
затонированы до черноты. В
салоне было чисто и пусто,
только на переднем сиденье
пассажира лежало несколько
газет. Верхним лежал
"Базарный день" с
характерными пометками, уже
виденными Натали.
- Ез! - выкрикнула Натали,
вскинув правую руку с зажатым
кулаком, как
гладиатор-победитель.
Сорин, не мигая, смотрел
на языки пламени с лицом
усталого путника,
подошедшего обогреться у
чужого костра, а он уже
дымился, остывая. Из
оцепенения его вывел треск
мотоцикла. Трое мужичков
на "Урале" с люлькой
въехали в ворота заимки.
Лихо развернувшись у самых
ног Сорина, они, как по
команде, заломили фуражки:
- У вас что, пожар?
- Нет, праздничная иллюминация,
- без тени улыбки ответил Сорин.
- Едрена корень, как быстро
сгорело. А где татарин?
- Пока не знаем. Я майор Сорин.
Следователь, - представился
Сергей Николаевич. - Давайте
отойдем в тенек. Побеседуем.
Мужички, сбросив на траву
черные спецовки, облепленные
рыбной чешуей, уселись вокруг
Сорина.
- Когда вы в последний раз
видели Насырова? - спросил
Сорин.
- Татарина-то? Утром. Часов в
одиннадцать. Он приходил рыбы
купить на уху для начальства, -
ответил заросший бурыми
волосами морщинистый мужичок. -
Он обычно сам ловит, на удочку,
но пока вода большая, лучше
сетями.
- А какое начальство, он не
сказал? Может, назвал фамилии?
- Какое начальство? Называл.
Высокое начальство, говорит,
приезжает. Я им сюрприз сделаю -
ухи заварганю.
- Сколько до вашего поселка
отсюда? - спросил Сорин.
- Сколько до поселка? Да тут
рядом. Километра три. За этим
лесом на мысу стоим, - опять за
всех ответил мужичок с бурыми
волосами.
- После того, как он взял у вас
рыбы, вы что-нибудь особенное
видели или слышали? - вступила в
разговор подошедшая Натали.
- Что мы слышали или видели? Да
ничего такого не слышали и не
видели.
- Крики о помощи, автомобильные
сигналы, выстрелы? - уточнила
свой вопрос Натали.
- Раза два стрельнули. Так это
обычное дело у начальства. Они,
как приезжают, первым делом
идут пострелять, пока трезвые,
по бакланам. А напьются - тогда
по бутылкам палят. Такая
канонада стоит - жуть. А нынче
раз или два пальнули и все. Оно
по воде хорошо слышно.
- Во сколько вы слышали
выстрелы? - спросил Сорин.
- Выстрелы-то? Уж после обеда. Мы
как раз поехали сетки
проверять.
- Точнее можете сказать?
- Точнее? Часа в три. Или в
четыре. Часов-то у нас нет.
Какие на рыбалке часы? - чуть ли
не обиделся мужичок.
- А сколько рыбы купил Насыров? -
поинтересовался Сорин.
- Рыбы-то? Ведро, - упорно
демонстрируя манеру
переспрашивать, ответил
мужичок.
- А на чем он приезжал за рыбой? -
спросила Натали.
- Пешком приходил. А обратно - на
лодке. Озером-то ближе. Говорит,
давно не греб. Ну Васька и дал
ему свою дощанку. Обещал к
вечеру вернуть.
В это время подрулила дежурка.
Из нее буквально вывалились
Слава с Пронькиным, все в поту и
пыли. Зато Петрович вышел из
машины с видом триумфатора.
Похлопав по раскалившемуся
капоту "уазика",
торжественно произнес:
- Мой Боливар вынес аж троих.
- Сплюнь, Петрович, - простонал
Пронькин, выжимая пот из рыжего
чубчика. - Нам еще обратно
ехать.
- Домой любая скотина быстрее
бежит, - ответил со знанием дела
Петрович.
- Вот именно, скотина. И вообще,
нам быстрее не надо. Лучше
медленно и с чувством, -
предупредил Петровича Слава,
щурясь, на огонь. - А у вас
весело. Костерчик горит.
- Еще веселее будет, когда мы
начнем этот костерчик
разгребать, - мрачно произнес
Сорин, поправив воротничок
нежно-голубой рубашки.
- Во, блин, повезло. Серега, а
может, шоферик рыбу ловит? Надо
бы поискать его, - с надеждой в
голосе спросил Пронькин.
- Вот и сходи на берег с
кем-нибудь из рыбачков,
посмотри - стоит там лодка или
нет, - сказал Сорин Пронькину. -
А ты, Слава, составь протокол.
Как вас звать? - обратился Сорин
к буроволосому.
- Меня-то? Рожкин Иван
Степанович.
- Пожалуйста, Иван Степанович,
повторите старшему лейтенанту
все, что вы нам рассказали.
- Все? - уточнил Рожкин.
- Слово в слово, - подчеркнуто
вежливо сказал Сорин, начавший
немного нервничать из-за
предводителя рыбаков.
Пожарные, наконец сбив большой
огонь, растаскивали баграми
обуглившиеся бревна и доски.
- Милиция! Идите сюда. Здесь,
однако, труп, - крикнул один из
пожарных.
- Я так и знал, - сокрушенно
сказал Сорин. - Надо вызывать
криминалистов. Петрович, гони
до дач - там наверняка есть
телефон.
- Слушай, Сергей. Нет там
никакой лодки, - развел руками
возвратившийся с берега
Пронькин.
- Как нет? Должна быть, -
недоуменно произнес Сорин.
- Да нету, тебе говорят, -
настаивал на своем
лейтенант, - вот спроси у
Васи, это ведь его лодка
была.
Настроение Сорина совсем
упало:
- Этого еще не хватало. Надо
обязательно найти эту
лодку, Проня.
Натали, стоявшая в стороне,
как это могло показаться,
безучастно наблюдала за
происходящим. Но это было
далеко не так. Ее посетили
некоторые догадки, которые
ей не терпелось проверить.
Взглянув на часы, она
по-английски, ничего
никому не говоря и не
прощаясь, села в свою
машину и покинула место
происшествия.
Френкель, тщательно
прожевывая каждый кусочек,
доедал свой стандартный ужин,
немало не расстроившись, что
его новая знакомая не
появилась к назначенному часу.
Играла музыка, никто не дрался,
а беловежская котлета была
просто великолепна, настроение
у Френкеля было сравнительно
хорошее. Его только немного
раздражал официант, что
шептался вчера о чем-то с
"Дормидонтовной". Каждый
раз, когда они встречались
взглядом, на пухленькой
розовощекой физиономии
официанта появлялась
двусмысленная улыбочка, и он
кокетливо прятал глазки.
- Послушайте, вы улыбаетесь от
того, что я смешно выгляжу? - не
вытерпев, спросил Френкель у
официанта.
- Ну что вы. Выглядите вы очень
даже замечательно.
- Я не понял вас?
- Я хотел сказать, что не нахожу
в вас ничего смешного, -
зардевшись, пролепетал
служитель культа чревоугодия.
- Так что же вы гримасничаете?
- Мне неудобно говорить.
- Не выводите меня из себя, -
начал злиться Френкель.
- Ваша вчерашняя подружка
сказала, что хотела бы
закусить, извините, вами, но вам
больше нравятся юноши.
- Иди к черту, идиот, - выдохнул
Френкель.
"Ну ненормальная!" - успел
только подумать Сергей
Владимирович, как перед его
столиком появились красные
штаны с лампасами.
- Извини, дорогой, я не хотела
разрывать твое сердце
ожиданием, - протараторила
"Домна", рухнув в кресло.
Выхватив, по-другому не
скажешь, пачку сигарет из
сумочки, она жадно закурила. -
Представляешь, какой-то лох
пристал ко мне на крыльце и
кричит: хочу, дескать, тебя
осчастливить. Пойдем, значит,
ко мне в номер. Вот козел. Разве
по мне не видно, что я
порядочная?
- Видно, что вы порядочная
дрянь, - тихо, но очень
впечатляюще сказал Френкель.
- Не поняла, хлюпик? Ты что, меня
уже не любишь?
- Что ты наплела этому
педерасту официанту?
- Ой, какие мы впечатлительные.
Какие мы обидчивые. Шучу я так.
Тебе не нравится? Нет?
Френкель молчал. На его белом
личике выступили красные
пятна. Стиснув зубы, он
пронзительно глядел в глаза
девицы. От такого взгляда мог
стушеваться любой мужик, но
только не "Домна":
- Не напрягайся, Сережа! Хочешь,
я искуплю свою вину?
- Как?
- Подойду к микрофону и объявлю,
что ты не педик.
Френкель истерически
засмеялся.
- Ты чего, сбрендил? Успокойся.
Пойдем-ка лучше. Погуляем
туда-сюда.
Френкель, бросив на стол
салфетку, встал из-за стола:
- Пойдем. Тебя действительно
нужно разбавить свежим
воздухом.
- Только закажи мне сначала
рюмочку. Нет. Лучше бутылку. Мы
ее с собой возьмем.
- Ты что, будешь пить прямо на
ходу?
- Точно сбрендил. Я не собираюсь
с тобой бродить по штрассе, как
дама с собачкой.
- А что же ты предлагаешь?
- Рванем к тебе на хату.
- Зачем? - Френкель недоуменно
посмотрел на
"Дормидонтовну".
- Сексом займемся. Зачем еще?
- Ладно. Пойдем отсюда, а там
посмотрим.
Купив поллитровую бутылку
смирновки, Френкель обреченно
вышел из зала ресторана в
вестибюль гостиницы. Приотстав
на несколько шагов, за ним
провихляла "Домна
Дормидонтовна".
- Почему отстаешь? - спросил
Френкель у "Домны".
- Не хочу себя компрометировать
в глазах обслуживающего
персонала, - бросила на ходу
"Домна" и, прибавив шагу,
обогнала Френкеля.
- Ты куда? Я живу здесь. В
гостинице.
- Ой-ля-ля! Ты что, заезжий?
- Какая тебе разница? - почему-то
обиделся на слово
"заезжий" Френкель.
- Да никакой вообще-то, -
ответила "Домна".
Френкель было направился к
лестнице, но спутница его
остановила:
- Не царское это дело - по
ступенькам шаркаться. Я
привыкла на лифтчике.
- У меня второй этаж.
- Да хоть первый, - отпарировала
девица.
Френкель походкой невольника
вошел в лифт.
Не успела за ними до конца
закрыться дверь, как красотка,
обвив руками шею Френкеля,
прижалась к нему всем телом. Но
когда тот попытался чмокнуть
ее в губы, она резко отвернула
голову:
- Я не целуюсь с первым
встречным.
Френкель от этих слов обмяк и
стал равнодушно глядеть в
потолок вздрагивающего лифта с
перегоревшими наполовину
лампами освещения.
- Ну не сердись. Это мой
единственный принцип в
отношении мужчин, - простонала
"Домна", запустив руку
между ног Френкеля. Но тут лифт
остановился, и отворившаяся
дверь обнажила сладкую парочку
перед небольшой толпой народа.
- Здравствуйте. Приехали,
- надула щечки "Домна",
- Ну что вы вытаращились?
Может, мы любим друг друга?
Ошарашенный Френкель,
кое-как доколбасив до
своего номера, с трудом
попал ключом в замочную
скважину:
- Заходите, Помпа
Драндулетовна.
- Нет, ты не романтик. Мог бы
и на руках внести даму в
лоно любви.
- Слушайте, перестаньте
паясничать. Ведь люди
смотрят.
- Бегу, только со зрителями
попрощаюсь, - и сделав ручкой
онемевшим гостям города,
"Домна" нырнула в проем
двери, распахнутой Френкелем.
- Как у тебя классно. Небось,
бешеные бабки за каждый день
платишь? О, да у тебя аж две
камеры, - тараторила,
расхаживая по-хозяйски, гостья.
- Меня в такие номера еще не
приглашали.
Френкель, поставив смирновскую
на столик, плюхнулся в кресло:
- Что дальше?
- Под душ и в койку.
- Душ - это хорошо! - почему-то
обрадовался Френкель и, как
пружинка, спрыгнув с кресла,
начал лихорадочно раздеваться.
- Что, не терпится? - ехидно
спросила гостья.
- Да, не терпится облиться из
душа! - торжествующе прокричал
Френкель и скрылся за дверью
ванной.
Посидев минуту в раздумье,
гостья подошла к двери ванной
и, широко ее распахнув, вошла.
- Выйдите сейчас же, - процедил
сквозь зубы голый Френкель,
прикрываясь тощими руками.
- Простите, я думала, сегодня
женский день, - фыркнула гостья,
закрывая лицо руками от
холодных капель, отлетающих от
головы Френкеля.
- У вас что, только холодную
дают? - сморщившись, она
подставила ладонь под струи
воды.
- Просто я люблю холодную воду, -
ответил Френкель.
- Моржик, что ли?
- Моржик, моржик. Выйдите,
пожалуйста.
- Ну ты романтик! Я тащусь, -
восхищенно сказала девица и,
затворив двери ванной,
добавила: - Хрен моржовый.
Пока Френкель, повизгивая от
удовольствия, плескался под
душем, гостья осмотрела его
апартаменты. Одна комната была
отведена под гостиную, во
второй располагался рабочий
кабинет, также служивший
спальней. Презрительно
взглянув на неширокую кровать,
девица подошла к столу, на
котором лежала куча различных
бланков, писем, договоров.
"Какая кипучая деятельность
у этого хлюпика, - подумала
гостья, разглядывая бумаги. -
Что он там, интересно, пишет?"
- Этого вам не следует делать, -
раздался за ее спиной голос
Френкеля, вышедшего из ванной
уже одетым в брюки с рубашкой и
в туфлях, - Что вы там читаете?
- Я и читать-то не умею, - пожала
плечами "Домна". - Ты там
ничего не отморозил?
- Иди лучше выпей водки.
- Нет, ты мужчина! Просто
романтик!
Гостья вышла из кабинета.
Проходя мимо Френкеля, она
легко его толкнула, вильнув
попкой, отчего Сергей
Владимирович рухнул на диван.
- Ты назовешь когда-нибудь свое
имя? Только без шуток, - спросил
Френкель, неприлично
развалившись на диване.
- Как говорила одна моя очень
хорошая знакомая - постель еще
не повод для знакомства, -
промурлыкала гостья, наливая
себе рюмочку водки. - Тебе
налить?
- Я не пью. Никогда.
- Понимаю, - сказала гостья и
опрокинула водочку себе в рот. -
О! Какой кайф! Настоящая! А это
чьи чибрики? - она указала на
пару мужских мягких туфель
крохотного размера, стоявшую у
дивана.
- Не твое дело, - отбросив туфли
ногой под стол, сказал
Френкель.
- На здоровье. Ну ты пока меня
глазами пораздевай, а я позвоню
подружке. Дело - просто
неотложка.
Но тут зазвонил телефон.
- Можно я отвечу, - игриво
промяукала гостья, первой
подняв трубку.
- Отдайте сейчас же, - протянул
руку недовольный Френкель.
Но гостья решила поиграть с ним
в древнюю игру "А ну-ка
отними!":
- А вот не отдам.
Пока Френкель пытался овладеть
аппаратом, в трубке кто-то
настойчиво алекал.
- Ладно уж, бери, - сдалась
гостья.
Френкель взял трубку:
- Слушаю.
Лицо Френкеля помрачнело:
- Хорошо. Приезжай. Договор
готов. Да, конечно. Целую.
Френкель положил трубку:
- К сожалению, все
откладывается. Ко мне сейчас
приедет клиент.
- Какой ты любвеобильный.
- Деловая встреча.
- Чего же ты его по телефону
нацеловываешь?
- Не ваше дело.
- Заблуждаетесь, сударь, как раз
моё.
Лицо гостьи посерьезнело. В её
глазах зажегся зловещий
огонек, не сулящий ничего
хорошего. От взбалмошной
девицы перед Френкелем
осталась только крикливая
одежда.
От метаморфозы, вдруг
произошедшей с его гостьей,
нижняя челюсть Френкеля мягко
шлёпнула по носкам ботинок:
- Вы, простите, кто?
- Пока вам это знать не нужно. И
вообще лучше не знать, - жестко,
по-мужски, произнесла Натали,
снимая брюнетистый парик. Её
пронизывающий взгляд придавил
Френкеля к дивану, словно мешок
с песком.
Натали подошла к окну, чтобы
видеть подъезжающие к
гостинице машины.
- У нас с вами очень мало
времени, а может, и вообще его
нет. Слушайте меня очень
внимательно. Сегодня между
четырнадцатью и семнадцатью
часами на заимке был убит Камил
Насыров, - Натали, упиваясь
ситуацией, доведенной до
цейтнота, говорила, продолжая
смотреть в окно. - Милиция
уверена, что это сделали вы.
- Откуда вы это знаете? -
испуганно прошептал Френкель.
- Не отвлекайтесь. Не исключено,
что за вами могут приехать, как
я полагаю, - Натали посмотрела
на часы, - если это, конечно,
произойдет, то в ближайшее
время. Я предлагаю вам напрячь
память и вспомнить все, что
может относиться к смерти
Павловского.
- Я никого не убивал! Я весь день
провел в номере, - истерично
вскричал Френкель.
- Возможно. Повторяю,
мобилизуйтесь и вспомните все,
что могло привести к убийству
Павловского.
Побледневший Френкель, сцепив
руки, с минуту размышлял, что
ему делать.
- Хорошо, я подумаю.
- Сейчас подумайте. Черт возьми,
за вами уже едут.
- Как? - Френкель подскочил к
окну. К гостинице подъезжала
милицейская "Волга". -
Слушайте, я не знаю, кто вы, но я
вам говорю, что никого не
убивал.
- Как это ни странно - верю.
- Да, я много думал, что могло
привести к смерти Ивана
Ивановича. Но ничего, в общем, в
голову не приходило. Людмила
Георгиевна? Но она
замечательная и порядочная
женщина. Да и зачем ей фирма,
которой она не сможет
управлять? С "крышей" мы
расплачивались регулярно и
полностью. Конкуренты? Но у нас
в городе их просто нет.
Возможно, такой эпизод вас
заинтересует? Лично мне он
показался аномальным в работе
нашей фирмы, точнее, у нас с
Иваном Ивановичем. Два месяца
назад я вошел к нему в кабинет .
Он с кем-то разговаривал по
телефону. Обычно, входя в
кабинет, я предварительно
стучал в дверь. Но в этот день у
него был день рожденья, и дверь
мне открыла секретарь, так как
в руках я держал поднос с его
любимым французским коньяком.
Не замечая меня, он продолжал
разговаривать. Но только
стоило ему увидеть меня, как он
прервал разговор. Это меня
очень удивило, так как тайн по
работе между нами не было.
- О чем он говорил, только
быстрее.
- Я многого, честно говоря, и не
услышал. Он сказал, что все
остается в силе, встречай
гонца, он прилетит как всегда. Я
было хотел пошутить, что
никакого гонца посылать не
надо - я обо всем уже
позаботился. Но Иван Иванович
на меня так посмотрел, -
Френкель вздрогнул всем телом,
- что не приведи Господь еще раз
пережить такой взгляд. Куда он
звонил и кому - я не знаю. А
больше ничего.
- Не густо. А что это за гонец
мог быть?
- Не знаю. Ах да, Иван Иванович
называл имя в разговоре - Федул.
Редкое имя, и потому я его
хорошо запомнил.
- Все, мне нужно уходить.
Подумайте хорошенько о своем
алиби на сегодняшний день и
уничтожьте брачный контракт,
что лежит у вас на столе.
Быстро надев парик, Натали
выскользнула из номера.
